Я свои костлявые пальцы вкладываю в твои пухленькие и родные, словно письма в конверты. Снова и снова, до изнеможения. Моё громкое "люблю", твоё хрупкое "и я" в тумане сомнений, под прозрачным стеклом недоверия. Я твоё имя вырежу на коже острым лезвием, чтобы ты назвала меня дураком и позлилась, но, чтобы, даже если ты ушла, оно шрамом осталось со мной. До смерти.
Трепетное «В», словно глухой звон колокола, разносится тихим "возьми меня" по телу. Твои поцелуи редкие, словно солнце зимой, но горячие, как пески в пустынях, заставляют чувствовать себя живым и нужным. Твоя нежная, как цветок, грудь хранит в себе теплое сердце, которое тот час начинает биться, когда я прижимаюсь щекой к тебе. Детские руки, полные силы, обнимают меня и я снова будто под надежной защитой громадных стен. Хочу защищать тебя, но становлюсь таким рассеянным, находясь рядом, таким слабым.
Смеёшься. Звонко и мило. Я счастлив. Ловлю твой взгляд на себе и снова начинаю улыбаться как ребенок, тысячи раз рождаясь, будто феникс из пепла. Злишься. И я хочу запереть тебя в бетонную коробку вместе с собой, чтобы не было ничего, что заставило бы тебя негодовать. Хватаю пальцами рукава твоего теплого свитера и слышу тонны ревности в сухих "отойди", "не трогай" "не сейчас". Живу тобой, стараясь дышать в такт.
Миллионы деревьев срублено беспощадной рукой человека, чтобы я на одном листе бумаги смог нарисовать тебя. Сотни километров сломлены, чтобы я ощутил твое теплое и ласковое дыхание на своей шее. Я себя отдам без остатка, будешь ломать и лепить вновь и вновь, пока не получится то, что нужно. Всех людей в мусорный бак и delete, я - твой, ты - моя.
Грею пальцы лаской, вплетая в твои темные волосы. Снова и снова, до бесконечности.

Ты тихо болела под тёплым пледом, пока я часами бродил по пустым комнатам квартиры. Ты задыхалась, хватаясь пальцами за ткань свитера, пытаясь нащупать сердце, в то время, как я бежал, догоняя старые трамваи. Ты так красиво думала о других, когда я не помнил даже своё имя.
Я стою над изголовьем старой советской кровати, апатично смотрю на то, как температура заставляет испариться из тебя последнюю жидкость, поднимая клубы пара в воздух. Кончики волос изгибают тонкие бесформенные спины от влажности, а в голове будто маятник отчитывает моё, а не твоё время. Ты боишься умереть, а я бы с радостью отдал тебе своё здоровье и зарылся бы в землю, накрылся слоем мха и погрузился в сладкий сон. Из глаз полупрозрачные слезы, в которых ты не виновата, я давно не плачу, это от холода. Ты рыдаешь взахлеб от усталости, а я тут, вжимаюсь лбом в ледяную стену с надеждой врасти в неё к чёртовой матери. Потому что я не Бог и не могу тебя спасти и вытащить, отпустить прошлые грехи и позволить пожить ещё без забот. Даже себе помочь не в состоянии. Я будто Гермес из плеяды "Античных Богов", мог бы продать душу Аиду взамен на твою, даже если бы ты ушла потом, бросила меня по ненадобности. Ты стонешь от боли, а могла бы от моих поцелуев. Мнёшь простыни округлой спиной, а я смотрю, не размыкая синих губ, покрывшихся сухой уродливой коркой. Ты поглядываешь на меня изредка, когда я привлекаю внимание резкими движениями, а потом снова забываешь о том, что якобы любишь.
Давай я пересажу тебе своё сердце? Сам? Без наркоза? Давай оно будет стучать в твоей красивой груди, изуродованной лишь одним шрамом. Давай я отдам тебе всех, кому я хоть немного симпатичен, а ты выберешь сама и будешь счастлива с этим человеком? Давай я буду ненужной кучей праха, чем тем, кем являюсь сейчас?
А я бегу на пустые встречи, говорю с людьми, хоть и ненавижу всех до единого. А я запираюсь в ванной и сижу на полу часами, срезаю к чертям волосы, прядь за прядью. А мои проблемы ничего по сравнению с твоими. А мои депрессии не лечатся таблетками. И мечты слишком туманные и бессмысленные. Читаю книги, которые не особо-то и интересны, но "важны" этому обществу, образованию, хуй знает чему еще.
Я бы сбежал снова, но слишком боюсь тебя потерять. Ты забыла бы меня через 24 часа, примерно через сутки. И если я закрою дверь ровно в полночь, то есть шанс, что до полудня следующего дня, я ещё буду дышать в твоей голове.

Открой широко свой прелестный рот и утони в моей безудержной ненависти. Я тебе за щеку вставлю дуло револьвера, а ты лишь прикроешь глаза, поддаваясь судьбе всем своим существом, покрываясь мелкой рябью мурашек. В наушниках звуковые частоты разносят барабанные перепонки, создавая иллюзию иллюзии.

Ты - его плод воображения, его разъедающий самообман, его сексуальная страсть и единственное желание. Он - твоё оружие самоуничтожения, такое любимое и такое настоящее. Тёмные локоны сквозь огненные пальцы не самым нежным образом. Поддайся своим порокам земным, закрой глаза и побори животный инстинкт самосохранения. Улыбайся всё так же грустно и обаятельно, нервно проглатывая слюну, впитавшую привкус железа. В последний раз зажмурься и улыбнись тому, что в простонародье зовут смертью, болью, пиком наслаждения. Ты сегодня не божество из мифов и преданий, лишь приземленное смертное создание. Звёзды нарисовали твой финал, придумав его сегодня утром и решили, что именно он его воплотит в реальность.
Ткани лёгкой тюли разгонит пульсирующими губами ветер, мир словно замрёт на мгновение. Его палец сильнее надавит на курок, ты резко разомкнешь ряды редких, потрепанных временем и тушью ресниц. Последний пронизывающий взгляд глаза в глаза, сжавшиеся в крошечные точки зрачки. Пауза длиной в несколько доли секунд. Громкий выстрел после шёпота щелчка затвора. Долгожданный фейерверк из твоих обескураженных мыслей. Вязкая тишина смешается с темными тонами багровых сгустков на фоне невидимого пара. И это не конец. Это только начало. Но только для одного из действующих лиц.

После непродолжительного перерыва на антракт, после короткого перекура будет тихо и спокойно. Не будет слёз, сожаления, криков. Полиция, погоня, как знать. А, возможно, забытое тело, которое найдут через пару дней в пустой квартире. Что будет дальше уже не важно, но, это, однозначно не конец. Только начало красивой сказки о пуленепробиваемых чувствах.