Нервно затягиваясь курила ментол,
Сушила на ветру подол юбки
Губная оставляла следы смол переживаний,
Взгляд кошачий метался где-то пока ветер не смолк,
На её щеках каплями льда, заветренный шелк рук,
Северным сиянием её губы, и нету больше сил,
Закутанная в белый порошок неба,
Незнакомец город, казалось сломил
Её, но прежним оставался взгляд тёплый...

Губы резко вспухли, они ватные, надутые, болят и белеют на морозе. Пальцы коченеют, ногти превратились в синие пятна и тыльную сторону ладони покрыли крапинки. Ноги дрожат, застывший до солнца лед отдает безразличным холодом и в небе тоже крики воронья безразличного, хотя не хотел бы я быть увенчанным их мистической любовью.
Мне не разрешены взгляды в твою сторону, только ими можно греться, отогреваться по-настоящему, дым марихуаны в положении "горизонтальном" просто не спасает. Тяну полные легкие, выдыхаю комья, клубы белого и горячего, больше конечно чем затягивал и от этого временами провалы в сознании.
Знаю я только одно, за спиной сидит человек, зрителем для которого я не могу стать; её, моя, Бога, судьбы, в общем, воля.

Мы снова встретились, если бы можно было вычленить в бесцельности цель этих встреч, может тогда я стал бы жестким материалистом с прагматично выточенным уставом частного, и наслаждался красотой линий, изящной геометрией её тела и это, согласитесь, глупо, особенно, если вы меня знаете. Знаете эту сумасшедшую оторванность от реалий. Теперь конечно это похоже на сны, но ничто во мне даже сейчас не опорочит этот образ: светлый, розовый, любимый шаблон, вырезка из несуществующей книги "любовь".

- Не смотри, когда взгляды пугают, не люби взглядом... - её любимые троеточия, многоточия из той же книги. Меня пугает такой отпор, хотя он добрый, как совет особый, не дружеский, не братский, не церковный, просто совет, какой может быть от человека к человеку, от сердца к сердцу, из уст в уста во французском поцелуе, а потом обветренные губы, те самые, преследующие меня по пятам...

Я не смотрю, но есть порочный соблазн, и поэтому мы сидим спинами друг к другу. Она тоже не любит меня за внешность, я даже не знаю, есть что любить или она настолько прихотливая к гармонии красоты. Я убиваюсь на грани возмездия находясь, тоже разлюбил то, что впервые зацепило, теперь же тянут другие нити, где бы я не был, ехал бы в маршрутке или по трамвайным рельсам или стометровки пешком, думаю, в плохом качестве она как кукловод и это её нити, путы, стезя, он лучше к ней относится, психологически нежно, и конечно все прощает и будет прощать «непрощаемое», двуличие туда же.

- Слушай, а твой запах - через молчание, - я ведь и его могу любить, могу его искать, забыв как ты выглядишь и как ты смотришь своими невидимыми глазами, я запомню его...
Молчание - ответ, следующий день так же все, только запах другой, вчерашний забывается и этот завтра забудется... А я вот думаю, есть ли у души запах, пряный, может разный, но её, как её тончайшая, белесая кожа, которую я иногда вижу на запястьях, между рукавом куртки и черными перчатками или под капюшоном, там где её лицо настрадавшееся миром укрыто волосами, она их редко красит, не скрывает цвет, не скрывает естественность, обнаженку, которую можно полюбить и там кроются её разрозовевшиеся щечки, настоящие, детские я видел много раз и сейчас они мне только снятся.

- Знаешь, я ведь чувствую тебя спиной и буду любить это прикосновение!, а она - Держи руку, они у меня доверительные, сможешь полюбить? - Я все в тебе люблю... - беру как можно мягче её руку, теплая, нежная, моя же костлявая и противная - она терпит ожоги холода или любит? Она была изменщицей, хотя для меня это практически богохульство, так говорить о ней, боже, она мой ангел! Забирает ли ангел сердца, только если веришь наверное. Наверное и она так забирает, если любишь, ненавижу тебя! Ах, какой я все таки лжец, отступник и я не люблю, просто привязан, скован нереализованным до конца пороком, просто делать ей завязочки: шнурки, платья, корсет, прически, закручивать завитки - это так приятно и засыпать с её выдуманным образом и говорить ей запинаясь до пробелов свои стихи - приятно, её голос тоже неимоверно приятен и жить приятно, жизнь приятна...

Больше нет её!

…ты строишь свой мир. Теперь ты творец, теперь ты гордо считаешь его своим. Вылепливаешь все нюансы развития его, придумываешь эпохи, имена, время... Не забывай про птиц, без них нет романтики, без голубей нет мира...
Внес изящность цветов: лепестки, шипы, красный, багровый, переливы - без цветов нет любви... А она захватила в свою походную сумку ступая в этот мир лишь экстравагантность и красоту... Помнишь, всего-то слова, но: "тебя хватит там, там все для тебя!". Готов был свить для её обнаженного тела одежду, фантазировал на горячих камнях души, она позировала - рисуй словом, рисуй кистью, рисуй, не останавливайся и не думай, рисуй во что бы то ни стало! Рука бежала по холстам и сердце пробивало грудь звуком под психоделиками...

Тяжелый план во мне рассказывал тебе все бредовое что находил в углах моей вселенной, я курил и тлел как сухая бумага. Ты не давала ветру обещаний, собирала меня как осколки разбитого стекла и тихо шептала, сквозь слезы грусти. Только и разговоров что о море и небе, прости нас Господь, мы умели любить, это было так давно, учились вновь, в кровь, так что бы вдребезги, как в самый первый раз, как пацаны и девчонки в приютах...
Но этих руин прошлого мало, что бы построить будущее! Надо выстирать все белье с запахом старины, вычистить карманы, сбросить одежду в которой был и никогда не одевать, только поклянись беречь как бы не хотелось разрушить этот маленький мир... Всё игра, всё фальшь, всё!

Я думал - мы исключение. Наберитесь воздуха и читайте ровно столько, на сколько хватит дыхания, не более!

Ты: создана счастьем, подарена миру, раю, тепла, к тебе всегда хочется прижаться и гордиться тобой. Восхищаться. Так каждый человек смотрит на солнце и говорит что оно его! Ты проза, ты стихи, ты самый бешеный акт, который заводит всех амуров, рушит все достоинства. И если тебе и было больно, то ты скрыла это, унесла еще одну тайну ночью... Мы все плачем ночами и это перестало быть искренним - мы жалки, просим прощения отца и сына, верю ты выше, ведь ты все знала, все предвидела и обнимала меня, зачем? Минута близости, сакральное, шепот губ - вот все что осталось в памяти...

Я: психопат-одиночка, не веришь? Смотри в профиль. Мне снятся эпизоды не прошедшие цензуру для твоих снов. Меня преследует тотальная ненависть ко всему, к себе, к прохожему, к отчиму дому, и иногда я пугался ее к тебе, но ты огорожена от этого черного чувства - не обманывай себя! Мне порой кажется, все вокруг - смотри их смешные лица, они все завысили мою планку, а я не такой и всем нутром доказываю обратное, как жестокий ребенок, для которого нет святого, нет... Но у меня очень острая потребность - исповедь! Это не исповедь убийцы, не исповедь вора, не исповедь смертника - они великие люди, их жизнь приобрела переломный момент, другую ось координат, это исповедь маленького человечка... Хотела ли быть ты моим падре? Я хочу превратить всю мою жизнь в трешовый арт-хаус, хочу брутального секса и свежего мяса... хочу в горячую точку, хочу взорваться от газа, хочу покорить крышу сорок восьмого этажа, хочу все 380 миль в час и разбиться, хочу быть подопытным на смертоносность оружия массового поражения, хочу максимальную дозу тяжелого наркотика... и хочу выжить!
Зачем? Я хочу что бы моя земная жизнь наполнилась смыслом, я хочу стать сильнее страха, сильнее смерти, сильнее жизни - стать сильнее! И если всего этого не случится знай, я буду тихо разлагаться, тихо умирать от недостатка твоего внимания, от недостатка безумия. А сейчас я просто очередной шизофреник, просто сижу и пишу это без солнечного света...
Хочу любить и никогда не терять, еще хочу быть неохудожником и вскрыв лезвием вены написать все это кровью, может тогда я смогу шокировать тебя и стать сильнее в наших отношениях...

Мы уничтожили второй мир, хрупкий, но грациозный, мы остались одни в черной космической дыре, нашей внутренней, даже эхо наших слов покинуло его и ночные одинокие припадки, на которые плевать миру повседневности... Предскажи наше будущее или найди его место расположение в лабиринтах оголенных сердец...