Твёрдые зерна разламываются на кончиках пальцев, как печенье смоченное в молоке. Человек - инстинктивное животное и каждый день он живёт паром, дымом, аморфными состояниями. Что им руководят, от куда появляются эти слова: "вдохновение" или "прозрение", или скудность мышления толкает с крыш наши безумные, абсурдные, кислотные, мысли вне форматов суждений логики?

А мы создали свою, но никто не верит.
Там на пальцах мая, там мой оставленный горизонт. Свет гаснет и иллюзией глаза горят во тьме. Представить только: нет четких граней и насыщенный свет съедает ничто, съедаем мы, съедали воздух ледяной, выдыхали чувства, выдыхали комья, лезвия бритвы, искаженные и прекрасные лица, желанное и не полученное.

А теперь не говорите что дышите сожалением; дышите тем, что бы вы никогда себе не дозволили, дышите пороком, горем. Худые, нежные руки, ваши слезы обращенные к небу, мы лежим в позе Христа на мокром газоне и незакрытая кожа щек словно под градом осколков...
Небо разбилось вчера, разбилось об нас. Ночь с открытыми глазами и белок становится желто-красным, у нас всех лопнули все капилляры, сжались все нервы, кровь застыла. Торопимся, замерзаем, убегаем...
Эхо, смех, радость, счастье, а за душой слезы. И если хотите заберите и утопите в океане, сбросьте с гор свои кованые оболочки - тело...
И я также в одночасье перестану говорить сам с собой, вести безумные монологи, перестану среди узоров обоев выглядывать свою тень: шептать, орать и взрываться, как обманутый, непрощенный изгой.
Мои хроники суток пусты и мне просто нужна устойчивая вера, надежда, любовь, но это все ты, вся аллегория страдания от нежности. Закрученный вихрем бесконечный спазм, наполненный ядом счастья, которым мы упивались, убивая время возле пламени. Кто бы научил нас выражаться по-другому и это похоже на всех смертных, похоже на закованных в цепи чаек и я хочу быть звеном в твоей цепи.
Мы будем считать дни, будем жить минутами, секундами, это жизнь в жизни. Блики, тени, силуэты из запотевших от пара окон.

Одевай блузу - ту неприметную, тёмную, которую любишь, ту легкую удлиненную юбку черной расцветки. Мы не должны выделяться, одень элегантные туфельки, только те, что скользят, у нас мало времени, нам надо быстрее в детство, быстрее к нам настоящим, на забытые прошлые бастионы.

Останься со мной. Побудь еще немножко. Нас ждут искренние, откровенные, открытые как раны летом - эмоции - кровоточащие всем тем, чего нам не хватало, от чего грызли десны и кусали губы...
Все они - люди-мифы, люди-легенды и мы станем такими. Я жду там, если отважишься потерять эту реальность, просто брось как недокуренную сигарету, но не пускай мне дым в глаза, не заливай их алкоголем.
Я оставлю мокрый поцелуй на твоей щеке; не вытирай, дай ветер обветрит и зацелует тебя в эту щеку - ожог холодом, вымыслы тепла, которое я иллюзорно дарю, которое полюбил в тебе, если не обманывают карты чувств.
И если мне суждено сорвать здесь голос, то я сорву его многоточием, а потом зашью себе рот, срежу кожу на мочках пальцев и... читай мои зрачки, слушай дыхание, знай ритмы мимики, помни жесты ласки, печали и слёз.

Помни это всё.