Боюсь старости, а именно боюсь что буду ужинать одна в ресторане, трясущейся рукой и медленно, не торопя официанта, потому что мне некуда спешить.  Боюсь, что физически мне станут недоступны простые функции. Вечная простуда, мигрень и 39,9 которые больше никогда не пройдут. Боюсь, что моё лицо сомнётся, а волосы станут белыми, совсем не от перекиси.
Огромный город превратиться в путь до магазина и обратно, а дома фейсбук с гораздо меньшим количеством онлайнов и седыми людьми на фото.
Сегодня увидела на улице старичка который хромал на автобус и расстроилась от страха, именно от страха, кажется, такое же ощущение люди испытывают при клаустрофобии, будто грудную клетку стянуло ремнями, перед глазами темно, а под ногами жижа. Это неизбежно и будет с каждым. Старость это ошибка, которую ещё можно не допустить, но одиночество, ошибка, которую нужно успеть исправить.

ОНА... /www/
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское, что мне сейчас дано,
Истратится, и станет все равно -
Уснуть, проснуться или не проснуться,
Из виданного на своем веку,
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся......


ОН......
Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать.
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы,
Из тех, что для меня связала ты.
А утром, просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять,
И, взявшись за руки, по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять.....